ИЗУЧАЕМ ФРЕЙДА. ЛЕКЦИИ ПО ВВЕДЕНИЮ В СПИХОАНАЛИЗ. ОБЩИЕ СООБРАЖЕНИЯ И ЛЕКЦИИ 15-16

 

У меня в документах уже больше двадцати лет хранятся тонны конспектов по психоанализу. Наверное, есть смысл их потихоньку выкладывать, вдруг кому-то сейчас пригодится, а программу по психланализу я все равно планирую провести только в 2024-м году. Так что, если вам нужно и/или интересно, вот фрагмент конспекта по той работе Фрейда, с которой, как мне кажется, нужно вообще изучать его наследние. Все время при этом помня, что это история, и многие, даже почти все положения психоанализа уже уточнены, скоррективаны или кардинально изменились. Но база есть база. Поэтому вот 16 и 17 лекции по введнию в психоанализ. Заглядывайте в этот раздел, я буду наполнять его конспектами и другими материалами для профессиональных психологов.

Основная литература:

З. Фрейд Введение в психоанализ. Лекции. / В кн. З.Фрейд. О психоанализе. Харьков: «Фолио»; М.: «АСТ», 2001. С. 283 – 506.

 

Дополнительная литература (ссылки на 2022 год не проверяла):

1. Балинт М. Первичный нарциссизм и первичная любовь / Журнал практической психологии и психоанализа. 2001. № 4.
 

2. Гринсон Ральф Р. Техника и практика психоанализа. – Воронеж: НПО «МОДЭК», 1994.
 

3. Куттер П. Современный психоанализ. – СПб.: «Б.С.К», 1997.
 

4. Лейбин В.М. Психоанализ. Учебник.- СПб: Питер, 2002.
 

5. Овчаренко В.И. Регрессия / Психоанализ. Популярная энциклопедия / Сост., науч. ред. П.С.Гуревич. – М.: Олимп; ООО «Фирма Издательство АСТ», 1998. С.395-396.
 

6. Регрессия / Психоанализ. Школа Мелани Кляйн. Концепции кляйнианские и классические / Kleinian Psychoanalysis in Russia(n). Авторский сайт  Пантелеевой Ирины //  http://kleinians.narod.ru/concepts.htm.
 

7. Сокаридес Ч. Значение и содержание отклонений в сексуальном поведении / Энциклопедия глубинной психологии. Том 1. Зигмунд Фрейд: жизнь, работа, наследие. Пер. с нем. / Общ. ред. А.М.Боковикова. – М.: ЗАО МГ Менеджмент, 1998. С. 729 – 759.
 

8. Хайнц Р. О регрессии / Энциклопедия глубинной психологии. Том 1. Зигмунд Фрейд: жизнь, работа, наследие. Пер. с нем. / Общ. ред. А.М.Боковикова. – М.: ЗАО МГ Менеджмент, 1998.  С.498 – 503.
 

9. Хензелер Х. Теория нарциссизма / Энциклопедия глубинной психологии. Том 1. Зигмунд Фрейд: жизнь, работа, наследие. Пер. с нем. / Общ. ред. А.М.Боковикова. – М.: ЗАО МГ Менеджмент, 1998.  С.463 – 482.
 

10. Казанская А.В. Поговорим о себе. К вопросу о проявлении в речи нарциссических видов переноса. // Московский психотерапевтический журнал. 1998. № 2.  С. 67–84.

 

В предисловии к «Продолжениям лекций по введению в психоанализ» З.Фрейд пишет, что «Лекции по введению в психоанализ были прочитаны в лекционном зале Венской психиатрической клиники в течение двух зимних семестров 1915/16 г. и 1916/17 г. для смешанной аудитории слушателей всех факультетов. Лекции первой части возникли как импровизация и были сразу же записаны, лекции второй части были подготовлены летом во время пребывания в Зальцбурге и без изменений следующей зимой прочитаны слушателям» [1; С. 510].
 

Цель данного цикла лекций – ввести слушателей (а впоследствии, и читателей) в психоаналитическое понимание невротических явлений.
 

Особенностью этой работы является, несомненно, доступность изложения материала, что достигается, по-видимому, благодаря диалоговой форме изложения, последовательному рассказу о ходе психоаналитических открытий, включению элементов самоанализа. Вместо спора со слушателями Фрейд выбирает полемику с противниками психоанализа. Видимо, полемика являлась для З.Фрейда очень существенным элементом продвижения психоаналитических идей в обществе. Так, отказываясь от дискуссии со слушателями, он стремится обращается к «невидимым» противникам и пытается убедить их с помощью «живых» доказательств. Доказать в дискуссии, в противовес навязыванию идей, доказать, т.е. убедить без призыва «принять на веру», доказать, чтобы получить новых сторонников. Основываясь на «благожелательном скепсисе», Фрейд ставит задачу найти новых сторонников психоанализа, предлагая слушателям «проникнуться психоаналитическими взглядами наряду с общепринятыми или психиатрическими, пока не представится случай, когда они повлияют друг на друга, сообразуются друг с другом и объединяются в одно окончательное убеждение». Стратегия Фрейда в доказательствах – не от теории к практике, а от клинической практики – к теории.
 

Почему именно такой, возможно, не самый легкий, путь представления своих открытий выбрал З.Фрейд? Он сам дает ответ на этот вопрос: «Убеждения приобретаются не так легко, а если к ним приходят без труда, то они скоро теряют свою значимость и оказываются не способными к сопротивлению. Право на убеждение имеет только тот, кто подобно мне многие годы работал над одним и тем же материалом и сам приобрел при этом тот же новый удивительный опыт». Возможно, в этих высказываниях кроется и ответ на вопрос о том, почему З.Фрейд всегда подчеркивал, что его идеи рождены исключительно из собственного клинического опыта. Если В.М.Лейбин объясняет это тем, что Фрейд "стремился выглядеть в глазах окружающих истинным ученым, строящем свои теории не на абстрактных спекуляциях, которыми грешили многие философы прошлого, а на эмпирическом материале" [54;С.51], то сам Фрейд дает очень четкие объяснения своему подходу в рассматриваемой работе:
 

«…вы ни минуты не должны полагать, что излагаемые мною психоаналитические взгляды являются спекулятивной системой. Это, напротив, опыт - либо непосредственное впечатление от наблюдения, либо результат его переработки»;

 

«Мне же, напротив, казалось, что так называемая научная полемика в общем довольно бесплодна, не говоря уже о том, что она почти всегда ведется крайне лично»;

 

«…если вы когда-нибудь приобретете какое-то убеждение благодаря такому тяжелому труду, у вас тоже будет известное право придерживаться этого убеждения с некоторым упорством» [1; С.284, 285].

 

На мой взгляд, эта тема нашла тесно перекликается с психоаналитической концепцией сопротивления. Фрейд указывает:  «Если врач передает свое знание больному путем сообщения, это не имеет никакого успеха… знание должно быть основано на внутреннем изменении… ».

 

И не о себе ли говорит З.Фрейд, начиная семнадцатую лекцию: «Любое открытие делается больше, чем один раз, и ни одно не делается сразу, а успех все равно не сопутствует заслугам» [1; С.297]
 

Чтобы убедить слушателей в правомерности существования психоаналитических идей, Фрейд использует и другую стратегию. Он сам формулирует вопросы, акцентируя внимание слушателей на сложностях и противоречиях, на тех моментах, где психоанализ либо бессилен (пока), либо имеет свои ограничения.
 

Какие проблемы и вопросы поднимаются и раскрываются в анализируемой работе? С каких позиций исследуются неврозы? Прежде всего, Фрейд обращает внимание на различие в подходах к неврозам в клинической  психиатрии и психоанализе. С позиций психоанализа он предлагает понимание симптома, технику и особенности работы с невротическими симптомами. Результатом изучения неврозов стали предлагаемые Фрейдом характеристики различных видов неврозов: невроза навязчивых состояний, которому в данной работе уделено много внимания, а также истерического и травматического невроза. Раскрывая сущность невротических проявлений,  З.Фрейд обращается к анализу феноменов фиксации и невротической амнезии. «Вероятно, - говорит Фрейд - одна из причин в том, что название "Введение в психоанализ" уже не подходит к этой части, где обсуждаются неврозы. Введение в психоанализ составляет изучение ошибочных действий и сновидений, учение о неврозах - это сам психоанализ»; «…для меня было важнее, чтобы вы получили представление о психоанализе, а не определенные знания о неврозах..».
 

При изложении материала лекций З.Фрейд делает отступления, возможно, не столь нужные человеку, желающему ознакомиться исключительно с психоаналитической теорией неврозов, но очень важные и интересные для того, кто хочет приблизиться к психоаналитическому пониманию человека и мира вообще. Так, рассматривая пути образования симптомов, З.Фрейд обращается к проблемам педагогики и педагогического подхода к детской сексуальности, а рассматривая там же роль фантазий, исследует тему взаимоотношений  фантазии, искусства и художника.
 

При этом о своем ораторском искусстве и отступлениях от темы З.Фрейд говорит, начиная двадцать четвертую лекцию: «Я не настолько влюблен в собственное искусство изложения, чтобы выдавать за особую прелесть каждый его недостаток…В самом материале часто заключено что-то такое, что руководит [вами] и уводит от первоначальных намерений».

 

Шестнадцатая лекция

1. Основываясь   на   желании   «не    навязывать никаких   убеждений»  и   намерении «пробудить…мысль и поколебать предубеждения», З.Фрейд  полемизирует  с  противниками

Фрейд говорит о том, что противники «совершенно не хотят принимать во внимание...происхождение наших утверждений, как будто они полагают, что дело идет всего лишь о субъективных идеях, которым другой может противопоставить свое собственное мнение».

2. Сравнение подхода психоаналитика и врача к невротическим расстройствам

«…врачи обычно так безучастны к нервнобольным, так невнимательно выслушивают, что они хотят сказать, что они хотят сказать, что им кажется странной возможность получить из их сообщения что-то ценное, т.е. проводить над ними серьезные наблюдения».

«…аналитик сделает не многое. Его более глубокое знание не позволяет ему высказать заключение, как это сделал бы другой врач: "Вы здоровы" - и дать совет: проделайте небольшой курс водолечения».

3. Характеристика симптома

Симптоматическое действие «не случайно, а имеет какой-то мотив, смысл и намерение, что оно входит в какую-то душевную связь и свидетельствует как незначительный признак о каком-то более важном душевном процессе», который «не известен сознанию того, кто его совершает».

 

«Симптоматическое действие кажется чем-то безразличным, но в симптоме болезни видится нечто значительное. Он связан с интенсивным субъективным страданием, он объективно угрожает совместной жизни семьи, так что является предметом неизбежного интереса для психиатра».

4. Схема работы психиатра с симптомом

«Сначала психиатр пытается характеризовать симптом по его существенному свойству».

 

«Он вообще остановится только на одном-единственном из наших вопросов. Он будет изучать историю семьи этой женщины и, может быть, ответит нам: бредовые идеи бывают у таких лиц, в семье которых неоднократно встречались подобные или другие психические нарушения. Другими словами, если у этой женщины развилась бредовая идея, то у нее было к этому наследственное предрасположение».

 

«Ведь психиатр как раз и не знает пути, ведущего к дальнейшему пониманию такого случая. Он вынужден довольствоваться диагнозом и неуверенным прогнозом дальнейшего течения болезни, несмотря на богатый опыт».

5. Характеристика бредовой идеи

«…бредовая идея…уже…него имелась у больной в форме опасения - или желания».

 

«…облегчение предоставил механизм смещения, который так часто участвует в возникновении бредовой ревности».

 

«Во-первых, бредовая идея не является больше чем-то бессмысленным или непонятным, она осмысленна, хорошо мотивирована, связана с аффективным переживанием больной. Во-вторых, она представляет собой необходимую реакцию на бессознательный душевный процесс, угадываемый по другим признакам, и обязана своим бредовым характером именно этому отношению, его устойчивости перед натиском логики и реальности. Она сама есть что-то желанное, своего рода утешение. В-третьих, переживанием, независимо от заболевания, недвусмысленно определяется появление именно бредовой идеи ревности, а не какой-нибудь другой».

 

6. Различие подходов психиатрии и психоанализа к работе с бредовыми идеями
«Психиатрия не пользуется техническими методами психоанализа, она не пробует связывать что-то с содержанием бредовой идеи и, указывая на наследственность, дает нам очень общую и отдаленную этиологию, вместо того чтобы показать более частные и близкие причины… по существу, в психиатрической работе нет ничего, что могло бы противоречить психоаналитическому исследованию».

7. 
Проблема отсутствия коррекции в психиатрии
«…наша сегодняшняя психиатрическая терапия не в состоянии воздействовать на бредовые идеи. Может быть, психоанализ благодаря своим взглядам на механизм [образования] симптомов способен на это? Нет, господа, он не может этого; он так же бессилен против этого недуга, как и любая другая терапия, по крайней мере, пока. Хотя мы можем понять, что произошло с больным, у нас нет, однако, никакого средства сделать это понятным для самих больных».

8. Для чего еще психоанализ
«Если бы психоанализ был бы таким же безуспешным во всех других формах нервных и психических заболеваний, как в области бредовых идей, он все равно остался бы полностью оправданным как незаменимое средство научного исследования… есть большие группы нервных расстройств, где мы действительно смогли воплотить наши знания в терапевтическое умение, и что при известных условиях мы достигаем в случаях этих заболеваний, обычно трудно поддающихся лечению, успехов, не уступающих никаким другим в области внутренней терапии».

Семнадцатая лекция


1. Вновь сопоставление клинической психиатрии и психоанализа
«…клиническая психиатрия обращает мало внимания на форму проявления и содержание отдельного симптома, а психоанализ именно с этого начинал и установил прежде всего, что симптом осмыслен и связан с переживанием больного».

2. Краткий исторический экскурс

«Смысл невротических симптомов был открыт сначала И. Брейером благодаря изучению и успешному излечению одного случая истерии…Пьер Жане независимо [от него] доказал то же самое; французскому исследователю принадлежит даже литературный приоритет, потому что Брейер опубликовал свое наблюдение лишь более десяти лет спустя, сотрудничая со мной…До Брейера и Жане крупный психиатр Лере высказал мнение, что даже бреды душевнобольных должны были бы быть признаны осмысленными, если бы мы только умели их переводить. Признаюсь, я долгое время очень высоко оценивал заслугу П. Жане в объяснении невротических симптомов, так как он понимал их как выражение idées inconscientes,  владеющих больными»

 

3. Характеристика невроза навязчивых состояний

«невротические симптомы, как ошибочные действия, как сновидения, имеют свой смысл и так же, как они, по-своему связаны с жизнью лиц, у которых они обнаруживаются…

…так называемый невроз навязчивых состояний не столь популярен, как всем известная истерия; он, если можно так выразиться, не столь вызывающе шумлив, выступает скорее частным делом больного, почти полностью отказывается от соматических проявлений и все свои симптомы создает в душевной области. Невроз навязчивых состояний и истерия - это те формы невротического заболевания, на изучении которых прежде всего и был построен психоанализ, в лечении которых наша терапия также достигает своего триумфа. Но невроз навязчивых состояний, который обходит тот загадочный скачок из душевного в соматическое, благодаря психоаналитическому исследованию стал нам, собственно говоря, более ясным и знакомым, чем истерия, и мы узнали, что определенные крайние характерные невротические черты в нем проявляются намного резче.

Невроз навязчивых состояний выражается в том, что больные заняты мыслями, которыми они, собственно, не интересуются, чувствуют в себе импульсы, кажущиеся им весьма чуждыми, и побуждения к действиям, выполнение которых хотя и не доставляет им никакого удовольствия, но отказаться от него они никак не могут. Мысли (навязчивые представления) сами по себе могут быть бессмысленными или же только безразличными для индивидуума, часто они совершенно нелепы, во всяком случае, они являются результатом напряженной, изнурительной для больного мыслительной деятельности, которой он очень неохотно отдается. Против своей воли он должен заниматься самокопанием и раздумывать, как будто дело идет о его самых важных жизненных задачах. Импульсы, которые больной чувствует в себе, могут производить также впечатление нелепого ребячества, но по большей части они имеют самое страшное содержание, типа попыток к совершению тяжких преступлений, так что больной не только отрицает их как чуждые, но в ужасе бежит от них и защищается от их исполнения запретами, отказами и ограничениями своей свободы. При этом в действительности они никогда, ни разу не доходят до исполнения; в результате побеждают бегство и осторожность. То, что больной действительно исполняет как так называемые навязчивые действия, - безобидные, несомненно незначительные действия, по большей части повторения, церемониальные украшения деятельностей обыденной жизни, из-за чего эти необходимые отправления жизненных потребностей: отход ко сну, умывание, туалет, прогулка - становятся в высшей степени продолжительными и превращаются в почти неразрешимые проблемы. Болезненные представления, импульсы и действия в отдельных формах и случаях невроза навязчивых состояний сочетаются далеко не в равных частях; существует скорее правило преобладания в [общей] картине одного или другого из этих моментов, что и дает болезни название, однако общие черты всех этих форм достаточно очевидны.

Это, конечно, чудовищное страдание. Я полагаю, что самой необузданной психиатрической фантазии не удалось бы придумать ничего подобного, и если бы этого нельзя было видеть ежедневно, никто бы не решился этому поверить. Но не подумайте, что вы окажете больному услугу, если будете его уговаривать отвлечься, не заниматься этими глупыми мыслями, а сделать что-нибудь разумное вместо своих пустяков. Он и сам бы этого хотел, потому что его сознание совершенно ясно, он разделяет ваше суждение о своих навязчивых симптомах, да он сам вам об этом рассказывает. Он только не может иначе; то, что в неврозе навязчивых состояний прорывается к действию, делается с такой энергией, для которой, вероятно, нет никакого сравнения в нормальной душевной жизни. Он может лишь одно: сместить, заменить, употребить вместо одной глупой идеи другую, несколько ослабленную, перейти от одной предосторожности или запрета к другому, выполнить вместо одного церемониала другой. Он может сместить навязчивое состояние, но не устранить его. Способность всех симптомов сдвигаться подальше от своей первоначальной формы является главной характерной чертой его болезни; кроме того, бросается в глаза, что противоположности (полярности), которыми полна душевная жизнь, в его состоянии проявляются особенно резко разделенными. Наряду с навязчивым состоянием положительного или отрицательного содержания в интеллектуальной области возникает сомнение, постепенно подтачивающее даже самое надежное в обычных условиях. Все вместе приводит ко все возрастающей нерешительности, отсутствию энергии, ограничению свободы. При этом страдающий навязчивым состоянием невротик исходно имеет весьма энергичный характер, часто чрезвычайно упрям, как правило, интеллектуально одарен выше среднего уровня. По большей части он достигает высокой степени этического развития, отличается чрезмерной совестливостью, корректен больше обыкновенного».

 

4. Отношение психиатрии к неврозу навязчивых состояний
«Психиатрия дает различным навязчивым состояниям названия, но больше ничего не говорит о них. Зато она подчеркивает, что носители этих симптомов "дегенераты". Это…оценка, суждение вместо объяснения. Нам следует знать, что именно у людей такого склада и встречаются всевозможные странности. Мы даже полагаем, что лица, у которых развиваются такие симптомы, должны быть от природы иными, чем другие люди. Но хотелось бы спросить: являются ли они более "дегенератами", чем другие нервнобольные, например, истерики или больные психозами? …такие симптомы встречаются у замечательных людей с особенно высокой и полезной для общества работоспособностью…Тогда психиатрия нашла выход, говоря о Degeneres superieurs. Прекрасно - но благодаря психоанализу мы узнали, что эти странные навязчивые симптомы, как другие недуги и у других людей, недегенератов, можно надолго устранить».

5. Техника психоанализа
«…анализ безобидного навязчивого действия выводит на прямой путь к самому глубокому ядру заболевания, но в то же время выдает нам значительную долю тайны невроза навязчивых состояний вообще».

6. Сравнение здорового и патологического церемониала укладывания спать
«…в известном смысле любой нормальный человек имеет свой церемониал укладывания спать или требует соблюдения определенных условий, невыполнение которых мешает ему заснуть; он облек переход от состояния бодрствования ко сну в определенные формы, которые он одинаковым образом повторяет каждый вечер. Но все, что требует здоровый от условий для сна, можно рационально понять, и если внешние обстоятельства вызывают необходимые изменения, то он легко подчиняется. Но патологический церемониал неуступчив, он умеет добиться своего ценой самых больших жертв, и он точно так же прикрывается рациональным обоснованием и при поверхностном рассмотрении кажется отличающимся от нормального лишь некоторой преувеличенной тщательностью. Но если присмотреться поближе, то можно заметить, что покрывало рациональности слишком коротко, что церемониал включает требования, далеко выходящие за рациональное обоснование, и другие, прямо противоречащие ему».

7. Символика в церемониале (навязчивых действиях)

«Часы, которые могут быть символически истолкованы и по-другому, приобретают …генитальную роль в связи с периодичностью процессов и правильными интервалами. Женщина может похвалиться, что у нее менструации наступают с правильностью часового механизма. Но особенно наша пациентка боялась, что тикание часов помешает сну. Тикание часов можно сравнить с пульсацией клитора при половом возбуждении. Из-за этого неприятного ей ощущения она действительно неоднократно просыпалась, а теперь этот страх перед эрекцией выразился в требовании удалить от себя на ночь идущие часы. Цветочные горшки и вазы, как все сосуды, тоже женские символы. Предосторожность, чтобы они не упали и не разбились, следовательно, не лишена смысла. Нам известен широко распространенный обычай разбивать во время помолвки сосуд или тарелку. Каждый из присутствующих берет себе осколок, что мы должны понимать как отказ от притязаний на невесту с точки зрения брачного обычая до моногамии».

 

«ромб на всех настенных росписях является руническим знаком открытых женских гениталий».

8. Работа психоаналитика с симптомом
«Смысл симптома, как мы узнали, кроется в его связи с переживанием больного. Чем индивидуальное выражен симптом, тем скорее мы можем ожидать восстановления этой связи. Затем возникает прямая задача найти для бессмысленной идеи и бесцельного действия такую ситуацию в прошлом, в которой эта идея была оправданна, а действие целесообразно… Но встречаются, и как раз очень часто, симптом9.ы совсем другого характера. Их нужно назвать "типичными" симптомами болезни, они примерно одинаковы во всех случаях, индивидуальные различия у них отсутствуют или, по крайней мере, настолько уменьшаются, что их трудно привести в связь с индивидуальным переживанием больных и отнести к отдельным пережитым ситуациям».

9. Типичная невротическая симптоматика. «Историческое толкование» симптома

«…все эти больные с навязчивыми состояниями склонны к повторениям, ритмизации при исполнении действий и их изолированию от других. Большинство из них слишком много моется. Больные, страдающие агорафобией (топофобией, боязнью пространства), которую мы больше не относим к неврозу навязчивых состояний, а определяем как истерию страха (Angsthysterie), повторяют в своих картинах болезни часто с утомительным однообразием одни и те же черты. Они боятся закрытых пространств, больших открытых площадей, далеко тянущихся улиц и аллей. Они чувствуют себя в безопасности, если их сопровождают знакомые или если за ними едет экипаж и т. д. На эту общую основу, однако, отдельные больные накладывают свои индивидуальные условия, капризы, хотелось бы сказать, в отдельных случаях прямо противоположные друг другу. Один боится только узких улиц, другой - только широких, один может идти только тогда, когда на улице мало людей, другой - когда много. Точно так же и истерия при всем богатстве индивидуальных черт имеет в избытке общие типичные симптомы, которые, по-видимому, не поддаются простому историческому объяснению. Не забудем, что это ведь те типичные симптомы, по которым мы ориентируемся при постановке диагноза. Если мы в одном случае истерии действительно свели типичный симптом к одному переживанию или к цепи подобных переживаний, например, истерическую рвоту к последствиям впечатлений отвращения, то мы теряем уверенность, когда анализ рвоты в каком-то другом случае вскроет совершенно другой ряд видимо действующих переживаний. Тогда это выглядит так, как будто у истеричных рвота проявляется по неизвестным причинам, а добытые анализом исторические поводы являются только предлогами, используемыми этой внутренней необходимостью, когда они случайно оказываются».

10. Проблемы, с которыми сталкивается психоанализ в работе с невротическими симптомами
«Таким образом, мы скоро приходим к печальному выводу, что хотя мы можем удовлетворительно объяснить смысл индивидуальных невротических симптомов благодаря связи с переживанием, наше искусство, однако, изменяет нам в гораздо более частых случаях типичных симптомов. К этому следует добавить еще то, что я познакомил вас далеко не со всеми трудностями, возникающими при последовательном проведении исторического толкования симптомов. Я и не хочу этого делать, потому что хотя я намерен ничего не приукрашивать или что-то скрывать от вас, но я и не могу допустить, чтобы с самого начала наших совместных исследований вы были беспомощны и обескуражены. Верно, что мы положили лишь начало пониманию значения симптомов, но мы будем придерживаться приобретенных знаний и шаг за шагом продвигаться в объяснении еще не понятого. Попробую утешить вас соображением, что все-таки вряд ли можно предполагать фундаментальное различие между одним и другим видом симптомов. Если индивидуальные симптомы так очевидно зависят от переживания больного, то для типичных симптомов остается возможность, что они ведут к переживанию, которое само типично, обще всем людям. Другие постоянно повторяющиеся черты могут быть общими реакциями, навязанными больному природой болезненного изменения, например, повторение или сомнение при неврозе навязчивых состояний.»

 

Продолжение - лекция 18 - тут

Лекции 22 и 23 - тут